Кто из вас может смело утверждать, что он знает о смерти всё? Кто ясно и чётко представляет себе, что ждёт его после этого порога? Многие, отвечая для себя на этот вопрос, ошибутся. Какие-то общие, слишком общие и неясные представления о смерти имеет каждый из нас. Какие-то коридоры, свет, полёты, встреча с умершими родственниками, престол Всевышнего, перед которым мы должны предстать, врата рая и апостол Пётр с ключами, ад с широко распахнутой дверью, огонь преисподней и аромат райского сада… Каждый человек, в силу своего воображения, рисует свои картины, от простого карандашного наброска до широкомасштабной цветной панорамы. И то, и другое, поверьте, лишь плод нашей фантазии. И это не случайно. Знание о смерти скрыто от нас для нашего же блага. Иначе мы стали бы слишком часто видеть в жизни симптомы смерти, а это мешало бы нам в полной мере реализовать себя в достижении той цели, которая нам предназначена в жизни земной. Моё отступление вызвано мучительными размышлениями о том, как точнее передать вам происходившее со мною далее. То, о чём я должен поведать ниже, относится к миру иному, который настолько непохож на этот, насколько может быть непохожей любая вопиющая противоположность. Духовный мир прекрасно обходится без большинства здешних явлений и понятий, наделённых названиями в силу своего существования здесь. И в то же время, духовный мир состоит из бесконечного числа того, что здесь просто не названо. Слова, которыми я сейчас пользуюсь, из этого, земного мира; всё в этом мире имеет своё слово, чтобы мы знали, о каком предмете или явлении идёт речь. Но как рассказать, оставаясь в рамках понимания, о том мире, где слова эти не имеют уже никакого значения, а своих нет по причине ненужности! Поэтому: всё, что я скажу дальше, - не точно, а приблизительно; похоже, но не является настоящим.
Итак, я вспомнил о смерти. Мне пришла в голову мысль: а вдруг я уже умер; и всё, что со мною происходило в последнее время, лишь угасающие отголоски той, прошлой жизни? Что, если та жизнь уже давно осталась без меня, продолжает существовать без моего участия; а я, впитавши при жизни видимые мной образы, ныне окружён лишь нереальными фантомами, плодом моего воображения?.. Испугала ли меня эта мысль? Пожалуй, нет. Ведь если я думаю обо всём этом, значит – существую. Но, коль скоро это – смерть, то какой смысл ныне в моём существовании? И где, на самом деле, я могу находиться, если меня нет там, где я был раньше? Как только я подумал об этом, всё вокруг исчезло. Просто исчезло всё привычное, каждая мелочь, которую я хорошо знал, и которая и составляла мой мир. Я оказался в абсолютной пустоте и тишине. Забегая вперёд, скажу: эта пустота не была пустотой, просто я некоторое время не мог ничего видеть, так как не умел пользоваться духовным зрением. Это всё равно, что вы из ярко освещённой комнаты входите в тёмный чулан. Первые секунды вас окружает непроглядный мрак, бесконечный и пугающий. Лишь чуть позже вы начинаете видеть очертания предметов, границы чулана, и страх проходит. То же и со звуком; как, впрочем, и с бесконечно великим количеством инструментов восприятия окружающего, которым в этом мире нет названия. Первое, что я почувствовал в том, духовном мире, было ощущение свободы. Вот, как раз, тот именно случай, когда слово «свобода» лишь на миллионную долю процента передаёт смысл испытанного мною ощущения. Та «свобода», и эта, земная, - очень разные. Но что поделаешь: я ведь предупреждал об этом: до конца понять, что это такое, вы можете только после смерти, а сейчас просто представьте себе полную свободу от всего, что может её ограничивать. Меня не существовало, но я мыслил и всё понимал. Не было никакого тела; но главное – меня это обстоятельство совсем не удивляло и не огорчало. В глубине своего сознания я вдруг почувствовал какую-то мысль извне, будто кто-то говорил со мной внутренне: «Перестань думать и созидать, расслабься. Ведь здесь мысль твоя, в отличие от земного мира, куда более реальна и материальна; она, а не руки, рождает всё в духовном мире. Успокойся и научись, для начала, принимать то, что тебе необходимо!» Никогда и представить себе не мог, что процесс мышления поддаётся контролю; перестать думать о чём-либо казалось мне невозможным. Однако я понял, что это мне по силам. Если так можно выразиться, я настроился на внешний приём, перестав размышлять о своём положении. Тогда ко мне пришло второе сильное ощущение – уверенность. Можно сказать ещё – спокойствие, исчезновение абсолютное всех страхов, тревоги, неопределённости. Я ощутил себя большим, непоколебимым, бесконечным и вечным. Меня вдруг перестало волновать то, что далеко не всё мне было ясно в моём положении. Я почувствовал себя безусловно и незыблемо полным и неуязвимым, лишённым всякой слабости и недостатка. «Ты не один, - сказал мне голос, - и уверенность всех, помноженная стократно, дополняет твою и даёт такое ощущение приятной новизны, которое ты сейчас испытываешь". Я попытался вступить со своим собеседником в разговор, для чего мысленно сформулировал свой вопрос. На удивление, общаться оказалось легко, хотя раньше я и представить себе не мог такой вид общения; та же безграничная уверенность помогла мне преодолеть барьер традиционного земного неверия во всё непонятное и необъяснимое.
- Кто ты? – спросил я.
- Постепенность проникновения в жизнь – одно из мудрых и милостивых установлений Божьих, способствующих сохранению твоей целостности и препятствующих потере хоть ничтожной части того позитивного, что вносишь ты в общность мира. Я – твой проводник; недолгий, впрочем, ибо довольно скоро тебе не понадобится никто, чтобы отвечать на твои вопросы, - ты и сам легко ответишь на любой. Я – тот, кого в земной жизни называют ангелом, весьма туманно и неопределённо представляя себе мою сущность и мои задачи.
- Значит, я умер? – задал я вдруг, неожиданно даже для себя, довольно глупый вопрос.
- Ты – родился, и роды твои прошли удачно.
- Тогда ответь мне сперва на мучающий меня вопрос: был ли я прав в жизни той, земной?
- Ведь ты был искренен в своих побуждениях и убеждениях, а значит – прав. Такова воля Божья – искренность помыслов означает правоту человека. Хотя об этом ты узнаешь гораздо больше того, что я сказал; ты узнаешь всё, что пожелаешь узнать. Отныне ты рождён, и уже не ограничен никакими рамками ни в познании, ни в чувствах, ни во времени, - ни в чём.
- Что мне нужно сделать для этого? Как получить то, что мне надо?
- А что тебе нужно сделать, чтобы подумать о чём-либо? Захотеть этого. Ты имеешь уже всё, что имеет этот мир; ты сам представляешь собой этот мир безгранично; в тебе заключено всё, что есть в нём.
- Значит ли это, что меня уже нет, что я внёс то немногое, из чего состоял, растворившись в вечности мира?
- А как ты сам ощущаешь себя? Разве не чувствуешь, что твоё «я» продолжает жизнь, иначе и не могло быть этого разговора! Ты действительно растворился во всём, ты отдал всё своё, но и получил также всё, чем наполнен этот мир; и, однако, ты остаёшься индивидуальностью и способен это осознавать! Это чудесное состояние, и вскоре ты ощутишь всю полноту этой жизни.
- Скажи: а могу ли я ощущать себя таким же, как и в земной жизни, - с телом, с чувствами, со всеми своими слабыми и сильными сторонами?
- Конечно, можешь. Ведь ты, будучи уже умершим по тем, земным меркам, продолжал жить, как всегда, лишь изредка отмечая некоторые несоответствия, сознательно привнесённые в твоё существование. Если воспользоваться земным временем, которого нет здесь, в вечности и бесконечности, то с момента физической смерти твоей уже прошло около пятидесяти лет.
- А что же тогда произошло за эти годы? Как жили и живут сейчас мои близкие, родные для меня люди?
- Всему своё время. Никто из людей не избежит этого мира, не пройдёт мимо него. Ты, по своему желанию, встретишься с теми, кто дорог тебе, жил с тобой; ты встретишься с людьми, которых знал лишь по имени, но не видел никогда в том мире; они умерли уже давно. И, наконец, ты сможешь беспрепятственно общаться с теми, кого ещё и не было в то время, когда ты проживал на земле свою короткую жизнь. Пойми: теперь ты действительно в жизни, настоящей жизни, куда приходят все, и откуда уже никто не уходит, и где уже никто не умирает.
- Можешь ты меня оставить одного? Я хочу попытаться осмотреться в своих возможностях, узнать поближе этот мир, понаблюдать за его законами!
- Разумеется. Только одно тебе хочу сказать: ты не сможешь сейчас явно вторгаться в земной мир. Люди, недавно перешедшие в вечность, какое-то время по инерции остаются привязанными к миру бренному. Эта привязанность выражается в интересе ко всему земному; а в связи с неограниченными возможностями твоими, которыми ты теперь обладаешь, как часть бесконечного целого, существует опасность (не для тебя, а для людей там) потерять необходимую свободу и спокойствие, тем самым, нарушив мировой порядок. Так что вмешательство в земную жизнь нежелательно. Только созерцание, и ничего более; этот барьер временный; он исчезнет, как только ты избавишься от тленного балласта, захваченного тобой невольно из физической жизни. Случаи попыток вмешательства часты; ограничить полностью свободу духа невозможно, да это и не в правилах нашего мира; однако пользы такие попытки никогда не приносили и не приносят; ибо те, кто стремится что-то изменить в земном мире, исходят из ошибочных предпосылок, руководствуясь бренной шкалой ценностей. Этого пока достаточно. Я покидаю тебя сейчас, но когда ты почувствуешь необходимость моего присутствия, я тут же буду рядом.